Присяжные не быдло. Забайкальский эпизод. Часть 4

Наш допрос прошел на высшем уровне. Гособвинение же практически никак не отличилось и ничем не запомнилось. Разве что ожидаемым акцентированием внимания на тех местах ПТП (прослушки), которые действительно вызывали у нас тревогу. Впрочем, возможно, они рассчитывали передать (для большего эффекта) часть своих функций авторам вопросов от некоторых из присяжных. Саша неожиданно для меня держался молодцом. Никакой млявости, неуверенности в себе. Четкие и уверенные ответы даже на самые, казалось бы скользкие вопросы. Большего в этой ситуации нельзя было и ожидать от него. Ведь цель обвинения была – показать присяжным, что человек на другом конце провода (Саша) понимает «закодированные» фразы таким же образом, как в «признаниях» самого Гантимурова. А именно, что «выкупить запчасти» для Кычкина означает именно то, что приписывает этим словам Гантимуров – «убить Топоркова», «привлечь гастрабайтера, хорошего плиточника» – это «нанять приезжего киллера», «положить плитку, чтобы держалась» – «четко выполнить заказ» и т.д.

Что тут скажешь! Это любого присяжного заставит задуматься. И если история с «гастрабайтерами-плиточниками» хоть как-то согласовывалась с ремонтами квартир, которые одновременно вели собеседники, то пришлось потрудиться, чтобы объяснить, что «выкуп запчастей» – это нечто другое. Но здесь мы попросили озвучить показания самой потерпевшей (жены убитого), где, комментируя следователям слова Гантимурова в телефонных разговорах и сопоставляя их с событиями из жизни Топоркова накануне убийства, она четко и недвусмысленно поясняла, что запчасти выкупили – это Топорков уехал в Китай. Уехал он, как следовало из дела, вместе с деньгами. Деньгами, за которыми так охотился Гантимуров…

Даже с учетом поступивших судье одной или двух записок с каверзными вопросами от присяжных, допрос мы вытащили! А в записках были тревожные симптомы, указывающие на сильную предвзятость и явно негативный настрой к Саше, как минимум, у части присяжных. Да, вопрос не имел прямого отношения к вменяемому преступлению. Но присяжные – не юристы. Им справедливо плевать на эти нюансы. А отказ отвечать на вопрос , тем более вопрос присяжных – это сильный «незачот». Саша и тут оказался на высоте. Вопрос был заведомо с обвинительным уклоном, да еще с попыткой подвести самостоятельный мотив для убийства: «Вы же не могли не понимать, когда обращались к Топоркову за помощью в получении налогового вычета, что совершаете уклонение от налогов и тем самым ставите себя в зависимость от малознакомого вам человека?». Ну что тут скажешь? Я, конечно, в своем вопросе к нему на эту тему помогу ему дать правильный ответ. А в прениях обязательно остановлюсь на этом предвзятом (был даже соблазн считать его заказным) вопросе. Но это будет потом. А сейчас был не мой выход . И Саша опять вышел с достоинством. Без тени смущения и раздражения он ответил, что речь шла о действительной льготе. Затем, на мой вопрос помогающий очень тактично парировал: «Возможно, я не достаточно хорошо объяснил первый раз, что в связи с покупкой квартиры я имел право на налоговый вычет, но т.к. никогда ранее не собирал документы, не заполнял и не подавал их, спросил об этом Топоркова». С учетом допроса Сашиного коллеги – действующего офицера полиции (спасибо ему большое за смелость и порядочность!), присяжным, определенно, стало понятно, что Гантимуров, на чьих показаниях (не считая прослушки) врет, и оговаривает Сашу, спасая свою шкуру. Наш свидетель показал, что в то время, когда со слов Гантимурова он, якобы, подвозил Сашу в аэропорт, Саша сидел в автомобиле нашего свидетеля. Соответственно, лживыми являются и ключевые показания Гантимурова: «Перед отъездом Кычкина в Сочи к своей жене в мае 2012г. когда я отвозил его в аэропорт, то он по дороге мне сказал, что если вопрос с Топорковым он не решит нормального разговора не получится, то он решит вопрос кардинально, то есть убьет Топоркова. Я испытал легкий шок…»

Совравшему однажды нет доверия… Все «расшифровки» переговоров Гантимурова с нашим подзащитным с использованием предоставленного Гантимуровым «ключа» – летели в корзину…

Все бы ничего. Но на подготовку к прениям судья нам дала одну ночь… А ведь прения в суде присяжных – это заключительный аккорд! Самая важная часть!

Метки: