Поварская, 15
Саша приехал один и раньше меня. Все заседания в апелляции ВС РФ по старой «доброй» традиции назначают на 10:00. При том, что реально оно может начаться и в 17:00 и позже.
В этот раз мне повезло – ждать пришлось не более часа.
Первый подъезд здания Верховного суда РФ на Поварской,15 работал в штатном режиме. Бюро пропусков, турникеты, консультанты суда, встречающие прибывших со всей России участников разных процессов для того, чтобы провести их к нужному залу… все как обычно. Саша уже сидел в коридоре перед залом рядом с женщиной-адвокатом, дежурно привлеченной в качестве «государственного» (бесплатного) защитника… на всякий случай. Мы поздоровались, познакомились и договорились, что в самом начале попросим суд освободить ее из процесса в связи с наличием адвоката по соглашению.
Саша явно переживал. Хотя и держался, как обычно, спокойно и немногословно. Несколько коротких инструкций по поведению и напоминание нашей позиции, и вот, нас пригласили в зал.
Все-таки, жизнь интересная штука. Сколько раз приходилось переживать такие минуты ожидания и неопределенности. И каждый раз ждешь каких-то сюрпризов, пытаясь по мимике, жестам, фразам судей, помощников, прокуроров понять, куда все пойдет. Суд стандартно доложил дело, которое слушалось, явку сторон. Никого из подсудимых не было. Как не было и никого из читинских адвокатов, поэтому суд привлек местных адвокатов по назначению. От потерпевшей стороны тоже никто не явился, но ей бесплатный адвокат не положен. Обвинение представляли прокуроры от управления поддержки гособвинения Генеральной прокуратуры, женщина и мужчина в полковничьих погонах.
Поскольку инициатором рассмотрения дела в Верховном Суде были не мы, председательствующий судья обратился сначала к защитникам осужденных Поворова и Кособудского, а затем – к представителям Генпрокуратуры с вопросом поддерживают ли они поданные их читинскими коллегами и доверителями жалобы. Адвокаты, тем более по назначению, которые, скорее всего, ни разу не видели и не слышали своих подзащитных, к тому же сидящих где-то за 7 тысяч километров, встали, произнесли обычное для таких случаев заклинание: «Поддерживаем». Следом за ними встала женщина в полковничьих погонах и на вопрос поддерживает ли Генеральная прокуратура в их лице апелляционное представление об отмене приговора отвечает… «Не поддерживаем.» Вот это поворот! Мы многозначительно переглянулись с Сашей. С этого момента мне было ясно, что все происходящее здесь далее уже не будет иметь к нам никакого отношения. Дабы не держать в себе эту радость и поскорее обрадовать Сашу, я на листке бумаги перед ним нацарапал одно слово: «Поздравляю!!!». Он, конечно, не столько понял, сколько почувствовал, что все позади. Прокуроры с адвокатами Кособудского и Поворова на протяжении следующих 40 минут обменивались своими позициями с судом. Одни просили приговор оставить в силе, другие – отменить. Но я про себя подумал, что таких чудес в Верховном Суде не бывает. Позиция Генеральной прокуратуры, очевидно, была вполне себе согласована с теми, кто должен был принять окончательное решение. А следовательно, приговор засилят. Что и было объявлено после выхода судей из совещательной комнаты.
Мы забрали у секретаря свои документы, собрали разложенные на столе бумаги, подготовленные к битве, и вышли в коридор. Еще раз, поздравления, рукопожатия. И он принялся звонить Ларисе. Лицо его как будто помолодело лет на 5-10.
По дороге к метро Арбатская мы долго по очереди говорили по телефону с Ларисой. Она, конечно, рассыпалась в комплиментах. Я же не мог не сказать ей в очередной раз, что именно она ковала эту победу, возвращая себе мужа, а отца – своим детям. Эта молодая женщина реально вложила в эту победу такую часть своей жизни, что вполне заслужила эту победу. В течение двух лет ее жизнь принадлежала своему мужу и своей семье больше, чем это можно представить когда супруги живут неразлучно. Оставшись с двумя детьми за 7 тысяч км от мужа, разрываясь между ними, зарабатыванием на жизнь и борьбой за Сашу, она не позволила свалившейся на нее беде раздавить ее. Она подчинила всю свою жизнь борьбе за свободу своего мужа, за свою семью, счастье своих детей, свое счастье.
Я искренне радовался за нее. Ну, и, чего греха таить, было приятно за себя.