Двойные стандарты судебной власти в отношении адвокатов

Адвокат Огородников Игорь Владиславович, помощник по правовым вопросам Главы Серпуховского муниципального района Московской области, представитель Уполномоченного по правам человека в Московской области по Серпуховскому м.р., председатель Комитета по законодательству Совета депутатов г.Протвино. Адвокатский кабинет №486 «Правозащитник» г. Серпухов.

Для начала я попрошу ответить на вопрос, связано ли наличие оргтехники, предметов мебели или вообще обустройства рабочего помещения с осуществлением любой экономической деятельности? А влияет ли наличие связи вообще и мобильной в частности, подписки на специальную периодику или на обновление справочных систем на оказание квалифицированных услуг в любой сфере? Или что вы скажете относительно необходимости в автотранспортных средствах для таких хозяйствующих субъектов?

Оказывается, по мнению не только налоговых органов, но и судов, ответ на этот вопрос зависит от того, является ли субъект экономической деятельности адвокатом или же относится к любым иным категориям налогоплательщиков. Видимо, юрист должен сказать, что это невозможно, т.к. противоречило бы принципу равенства, закрепленному, в том числе в ст. 19 Конституции РФ. Но, увы. Именно и только такой «антиконституционный» вывод можно сделать из анализа судебной практики по спорам между адвокатами и налоговыми органами о правомерности включения в состав профессионального налогового вычета расходов на приобретение оргтехники, мебели, обустройство и ремонт рабочих помещений адвокатских образований, приобретение средств связи и оплату услуг связи, амортизации и обслуживания транспортных средств, используемых в своей деятельности и т.п.

К такому открытию я пришел недавно. Впрочем, обо всем по порядку.

Я был вынужден исследовать судебную практику по, казалось бы, очевидному вопросу о начислении амортизации на автомобиль, используемый в адвокатской деятельности, принятый в качестве основного средства в адвокатское образование соответствующим распоряжением. А также об уменьшении налогооблагаемой базы на сумму этой амортизации и на суммы расходов на ГСМ, обслуживание и эксплуатацию.

Дело в том, что, как рассказывалось в «Адвокатской палате» за апрель ______________ — месяцы прошлого года, Серпуховский городской суд удовлетворил иск адвоката к МРИ ФНСР №11 по Московской области, признав автомобиль, приобретенный на личные средства адвокатом, учредившим адвокатский кабинет, и непосредственно используемый в его профессиональной деятельности, основным средством, подлежащим амортизации. Наряду с другими расходами на его содержание, суммы амортизации такого автомобиля были признаны судом правомерно включенными адвокатом в профессиональный налоговый вычет, уменьшающий налогооблагаемую базу. Но… кассационная инстанция Московского областного суда, отменила решение суда первой инстанции, обязав… вынести противоположное решение при новом рассмотрении дела.

Странностей и нестыковок в таком сюжете предостаточно. Например, зачем кассационной инстанции, если она считает, что все фактические обстоятельства дела, значимые для его правильного разрешения установлены, отменять решение, давая суду первой инстанции обязательные для исполнения указания об изменении этим судом ранее данной оценки и высказанной позиции по вопросу отнесения автомобиля к основным средствам на 180 градусов?

Ведь судья, рассматривавший дело пришел к выводу, что автомобиль адвокатом используется непосредственно в профессиональной деятельности, (кстати, это обстоятельство налоговиками по существу и не оспаривалось), что такой автомобиль отвечает всем признакам основного средства (амортизируемого имущества). У кассационной инстанции вообще не было никаких претензий к действиям судьи по исследованию фактических обстоятельств, в т.ч. в части полноты. В определении коллегии МОС отсутствовали какие-либо указания о совершении любых процессуальных действий для устранения этой неполноты или нарушений. А ведь в силу ст. 369 ГПК РФ, только такие указания имеют для суда первой инстанции обязательную силу и смысл. Скажем, суд незаконно не назначил какую-то экспертизу, отказал в допросе такого-то свидетеля, не исследовал такие-то доказательства. Но ничего этого в определении кассационной инстанции нет.

Гражданский процесс исходит из принципа независимости судей в оценке доказательств и в формулировании выводов на их основании. Когда же кассационная инстанция не дает никаких указаний о производстве процессуальных действий, а отменяет решение единственно с иной формулировкой ключевых выводов, положенных в основу решения, то речь идет ни о чем ином, как о предрешении самого решения при новом рассмотрении дела.

Если же судьи кассационной инстанции уверены, что, судья в первой инстанции, установив фактические обстоятельства дела, просто неправильно применил нормы материального права или применил не те нормы, то почему бы им просто не вынести новое решение, изменив решение суда первой инстанции?

Немного отступив от темы, замечу, что, анализируя практику кассационной инстанции Московского областного суда, напрашивается вывод, что имеет место такой изощренный способ проверки на лояльность судей городских и районных судов? Давать «Ц.У.», обязывающие «передумать» и отречься от собственной позиции в тех же правовых и фактических условиях. И смотреть на реакцию: будет судья отстаивать свою независимость в суждениях или безропотно отречется от себя самого, лишь бы не огорчить старших коллег из вышестоящего суда.

И другая странность¸ ставшая, впрочем, уже традиционной. Те доводы и аргументы, которые озвучиваются сторонами и, даже, самим составом суда в заседании (в риторических вопросах к сторонам) для придания то ли большей убедительности присутствующим, то ли для того, чтобы убедить самих себя в том решении, к которому они склоняются, практически никогда не находят какого-либо отражения в определении кассационной инстанции. Там, на бумаге, обычно появляется аргументация, которая не имела ни к объяснениям сторон, ни к кассационной жалобе, ни к возражениям на нее, ни, даже к вопросам состава суда сторонам – никакого отношения. Ну, например, единственный вопрос, который интересовал членов коллегии – каким образом адвокат ведет обособленный учет основных средств, если установленный для адвокатов и индивидуальных предпринимателей порядок не предусматривает ведения баланса, как у юридических лиц(?!). Сам по себе вопрос говорил о том, что задававший его член коллегии мягко говоря «не в теме». Но вот судьям разъяснили, что даже по собственному признанию налогового органа, отсутствие баланса (он имеется только в бухучете организаций), не препятствует налоговикам принимать в качестве основных средств имущество и АТС, принадлежащие ПБОЮЛ. Т.к. согласно п.15 Порядка учета доходов и расходов… для индивидуальных предпринимателей», утв. Приказом МФ РФ и МНС России №БГ-3-04/430 от 13.08.02г., которым была утверждена и форма Книги учета таких доходов-расходов и хоз.операций, хозяйствующие субъекты, приравненные к индивидуальным предпринимателям без образования юридического лица (т.е. не организации) имеют равные с прочими субъектами (организациями) возможности для включения в состав своих расходов (профессиональных вычетов, уменьшающих налогооблагаемую базу), амортизационных отчислений по имуществу, удовлетворяющему общему для них требованию. Кстати, такому виду расходов (амортизации основных средств) посвящен целый Раздел II (Таблица 2) Книги учета, утв. МНС РФ и МФ РФ, которую обязаны использовать все адвокаты, учредившие адвокатские кабинеты. Таким образом действующее законодательство не связывает возможность начисления амортизации с наличием баланса или иного обособленного учета основных средств.

После этого разъяснения коллегия кассационной инстанции молча удалилась в совещательную комнату, где находилась в течение рекордного времени – 55 минут, периодически шумно обсуждали случившееся. Решение суда первой инстанции, как уже говорилось, было отменено. Но вот в кассационном определении традиционно ничто уже не напоминало ни об аргументах суда первой инстанции, ни о кассационной жалобе и возражениях на нее, ни об объяснениях сторон или вопросах суда в кассации.

А ведь действительно, зачем напрягаться, когда можно просто написать: «А теперь да будет так.» Проще говоря, кассация написала: да, может все и так, но «автомобиль, приобретенный на личные средства адвоката не является основным средством, в связи с чем не относится к амортизируемому имуществу». Просто указав, что она не может согласиться с противоположным выводом суда первой инстанции. После «пожелания», выраженного в такой форме, события могли развиваться без вариантов.

Прочитав несколько раз определение, убедившись, что, как обычно, получить какую-либо информацию о мотивах, доводах и аргументах кассации невозможно, я пришел к выводу, что нужно читать между строк. И с этой целью я озадачил помощника просьбой сделать подборку судебной практики по аналогичным делам. И наши старания были вознаграждены.

К счастью, кассационные инстанции в некоторых субъектах федерации не столь лаконичны. И, видимо, не зря говорится, что за многословием не избежать греха. Так вот, пытаясь обосновать, почему адвокаты не правы в своем желании легитимно уменьшить налоговое бремя, некоторые кассационные суды, по-сути, назвали вещи своими именами и, едва ли, не прямым текстом, признались в своей нелюбви к адвокатам.

В Калининградской области адвокат Н.А.С. обратился в суд с заявлением об оспаривании решения налогового органа о доначислении налога на доходы физических лиц и единого социального налога за 2004-2005 г.г. и пени, ссылаясь на то, что им правомерно в состав расходов, принимаемых к вычету в целях налогообложения, были включены денежные средства, израсходованные на оборудование адвокатского кабинета (в частности, на ремонт помещения, приобретение мебели, электротоваров, цифрового фотоаппарата и т.д.)

Гусевский городской суд Калининградской области 10 ноября 2006 года в удовлетворении требований об оспаривании решения налогового органа в части доначисления налогов и пени отказал в полном объеме.

Кассационная инстанция Калининградского областного суда пришла к гениальному выводу, что «Расходы по ремонту и обустройству жилой комнаты, в которой расположен адвокатский кабинет, установка сигнализации, прожектора в подъезде дома не влияют на оказание именно квалифицированной юридической помощи, а свидетельствуют о желании адвоката повысить комфортность своего кабинета и создать благоприятную обстановку, что само по себе не связано с извлечением дохода, вследствие чего эти расходы подлежат оплате за счет адвоката.

Расходы на приобретение прочих товаров (цветы, подписка на журналы, электротовары, фотоаппарат, тепловентилятор и т.д.) не связаны непосредственно с извлечением дохода от осуществляемого вида деятельности, вследствие чего также не могут быть приняты к вычету (п. 1 ст. 221 и п. 1 ст. 252 НК РФ).»

Прочитав такие выводы, у меня отпало всякое желание интересоваться являются ли они правильными хотя бы формально. Ибо ссылок на нормы НК РФ, ГК РФ, ЖК РФ в определении Калининградского областного суда (в отличие от МОС) было изобилие. Просто для меня было очевидно, что по существу–то такую аргументацию нельзя воспринимать иначе, как издевательство. Над здравым смыслом в целом и над моими коллегами в частности.

Ведь на самом деле… «Оборудование рабочего места «само по себе» (?!) не связано с извлечением дохода, поскольку свидетельствует о желании адвоката повысить комфортность и создать благоприятную обстановку», а оплата подписки на юридическую литературу и приобретение оргтехники или электрики для адвокатского образования «не связаны непосредственно (?!) с извлечением дохода». Спорить с людьми, которые на полном серьезе пишут такое в судебном акте — себя не уважать.

И речь здесь идет уже, видимо, не столько о двойных стандартах налоговиков и судов, когда дело касается адвокатов. Ведь, очевидно и общеизвестно, что все перечисленные расходы (как, впрочем, и в моем случае) без всяких проблем признаются относящимися к себестоимости любого предприятия или предпринимателя в любой сфере деятельности. Это касается расходов на ремонт помещений, используемых ими в деятельности, расходов на оборудование этих помещений, на приобретение оргтехники и др. приборов.

Речь здесь идет, видимо, о том, что по отношению к адвокатскому сообществу таким образом выражено вполне конкретное отношение судейского сообщества. Отношение не только неуважительное, но пренебрежительное. Если не презрительное. Иначе вряд ли можно объяснить столь «откровенную» аргументацию, выраженную в столь официальной форме.

Сакральное значение в приведенной аргументации придается фразам «само по себе» и «непосредственно». Употреблением этих фраз, вероятно, хотели создать хотя бы некую видимость объективности. Поскольку без них, даже для суда очевидно искажение реальности. Иначе, как объяснить, с чем связано оборудование рабочего места адвоката, если не с извлечением дохода? А так, смысл показался суду достаточно размытым, чтобы избежать еще более прямых упреков в неприязненном отношении к адвокатам, как основном и единственном мотиве такого поведения.

По-сути, нам всем на официальном уровне заявили, что работать в оборудованных помещениях и в благоприятных условиях – это привилегия суда и госчиновников, которым все это оплачивается не из их дохода (что вынуждены делать адвокаты), а из казны. А уж о комфорте, не оплаченном двойным налогом и думать не смейте!

По благосклонному отношению они могут позволить за счет заработанных (собственных) средств работать и некоторым из хозяйствующих субъектов, освободив их от обязанности платить помимо НДС с этих расходов еще и налоги на прибыль или с доходов. Остальные же (адвокаты попали в их число) не имеют такой привилегии.

Было открытым текстом сказано, что адвокаты, в отличие от остальных «имеют право» не включать транспортные и иные, связанные с исполнением поручения расходы в состав «производственных издержек», а, напротив, увеличивать на их сумму размер своей налогооблагаемой базы, требуя их уплаты с клиента в обязательном порядке.

Отныне «непосредственно» к извлечению дохода не относится вообще ничего, кроме, разве что, расходов на составление адвокатского соглашения и заполнение ордера. А все остальное «само по себе» «не связано с извлечением дохода».

Отныне «милостью» суда мы попали в разряд этаких изгоев. Иначе и не скажешь. Чтобы нам работать в благоприятных условиях, иметь современное оснащение и оборудование, отслеживать изменения в законодательстве, повышать свой профессионализм, пользоваться собственными АТС, а не общественным транспортом, нам нужно смириться с этим? Либо адвокатское сообщество должно позаботиться о восстановлении к нему уважения со стороны государства в лице судебной системы? Возможно, необходимо обозначить эту проблему перед руководством Федеральной Адвокатской палаты?

P.S. 29 мая 2009 года в помещении Адвокатской Палаты Московской области прошел круглый стол на тему налогообложения адвокатов, учредивших адвокатский кабинет. Круглый стол провели главный бухгалтер АПМО В.О.Попова, адвокат (А.Н.Коломиец?) и автор данной публикации. Адвокаты со стажем поделились своим опытом противостояния с налоговыми органами по вопросам включения расходов, связанных с автотранспортом, находящимся в их собственности и используемым в профессиональной деятельности в состав профвычетов. Были выявлены существенные расхождения и даже противоречия в подходах к одним и тем же вопросам со стороны судов. Так, если в 2005-2006 годах подобные споры с налоговыми органами Арбитражный суд относил к своей подведомственности, то уже в 2007 году этот подход претерпел кардинальное изменение. При этом арбитражные суды и непосредственно при рассмотрении таких споров руководствовались прямо противоположными подходами и приходили к выводам во многом прямо противоположным тем, с которыми нам приходится сталкиваться в судах общей юрисдикции. В частности, для арбитражных судов в целом являлось очевидным, что использование адвокатами собственного автотранспорта имеет идентичные правовые основания с другими категориями налогоплательщиков. Как и необходимость и относимость непосредственно к профессиональной деятельности большинства расходов адвокатских кабинетов. Суды же общей юрисдикции заняли враждебную позицию по отношению к адвокатам, придерживаясь прямо противоположного подхода «презумпции виновности» адвоката, поставив тем самым наших коллег в унизительное положение, когда они вынуждены доказывать свое право работать в нормальных «благоприятных, комфортных» условиях, чего не допускается в отношении всех остальных налогоплательщиков.

В работе круглого стола приняли участие более 20 адвокатов из различных муниципальных образований области. По итогам круглого стола участниками была предложена и единодушно одобрена своеобразная резолюция – расценивать данную публикацию в качестве коллективного обращения всех присутствовавших на круглом столе адвокатов в Совет Адвокатской Палаты Московской области с просьбой официально довести данную проблему до руководства Федеральной палаты. Адвокаты считают, что руководству Федеральной Палаты необходимо, в свою очередь, выходить на Председателей ВС РФ, ВАС РФ с целью исправления сложившейся ситуации, не способствующей повышению авторитета российской адвокатуры, формированию уважительного отношения судейского сообщества к этому институту и его представителям. Вероятно, в обращении Федеральной Адвокатской палаты целесообразно ставить вопрос об изучении руководством ВС РФ и ВАС РФ судебной практики по этому вопросу, с тем, чтобы дать ей соответствующую оценку в надзорной инстанции ВС РФ и ВАС РФ. Возможно, эти вопросы должны стать и предметом рассмотрения соответствующих Пленумов ВС РФ и ВАС РФ.